Крест на башне - Страница 79

* * *

Только на четвертый день совместных полетов нам наконец-то довелось «вплотную» познакомиться с летчиками, после того как начштаба батальона, подпоручик Беляев, несказанно удивив всех, не исключая, по-моему, даже самого себя, добыл где-то два ящика настоящего французского коньяка, редкость по нынешним скорбным временам просто невероятную.

Какие горы ему пришлось для этого свернуть, какому дракону подсунуть напичканную снотворным девственницу, дабы без помех помародерствовать в сокровищнице, герой дня скромно умолчал. Еще немного поволновались насчет закуски, ибо ограничивать меню одной лишь тушенкой не хотелось, но решение вопроса быстро отыскалось в лице двух «бесхозных» баранов, разделенных с нижними чинами: один потенциальный шашлык им, а второй, соответственно, господам офицерам.

Немного в сторону… помню, один мой знакомый говорил, что существуют пять способов дележа чего-либо: по-честному, по справедливости, по-братски, поровну и пополам. В данном эпизоде был применен, видимо, четвертый.

Днем, во время полетов, экипажам аэровагонов были деликатно вручены приглашения, затейливой вязью выписанные на картонках с этикеткой, и вечером, незадолго до отбоя, машины зависли над бывшей усадьбой. Четыре, – приятный, но не сказать, чтобы совсем уж сюрприз, ибо на присутствие пилотов ударных машин также рассчитывали.

За садящимися «Скифами» все наблюдали с удвоенным интересом: если шестерых «вагонщиков» до сего дня хотя бы видели вблизи, то летчики ударных машин пока что оставались для нас лишь крохотными фигурками из кабин.

Пилотом второго, ведомого, «Скифа» оказался молоденький светловолосый штабс-капитан с удивительно солнечной улыбкой. Звали его Юрием, а вот фамилию его, я, к сожалению, не сумел удержать в памяти, ибо тогда, при встрече, он произнес ее первый и единственный раз, а потом все обращались к нему либо по имени, либо по позывному – «Гонщик».

Его штурман-стрелок, невысокий плотный крепыш, отрекомендовавшийся как поручик Титов, выглядел лишь на пару лет старше своего пилота.

А вот экипаж первого ударного коптера произвел подлинную сенсацию.

Этот «Скиф» опустился последним – подозреваю, сделано это было по просьбе остальных летчиков, которые предвидели эффект и желали сполна насладиться оным. Откинулась створка фонаря, пилот зашагал навстречу нам, по дороге сражаясь с неподатливой защелкой шлема. Шагов через пять та, наконец, открылась и мы, – говоря «мы», я имею в виду собравшихся в компактную группу офицеров, хотя, судя по отдельным возгласам и присвистам, сильно подозреваю, что реакция нижних чинов была ничуть не менее восторженной, – дружно выдохнули нечто вроде «О-о», плавно переходящего в «у-у-у…».

Водопад. Другого слова не подобрать, это был именно водопад – роскошных черных волос, высвободившийся из тугого плена пилотского «мяча». Он приковывал к себе взгляд, словно удав кролика, и в первый момент не позволял заметить никакой иной детали, только это великолепие цвета воронова крыла.

Лишь пару секунд спустя ошалевшие глаза попытались, было, оторваться, но в этот миг она чуть повела головкой, и тяжелые черные волны вновь поплыли по воздуху…

Боже… какая женщина!

По-моему, эту мысль озвучили сразу двое или даже трое господ офицеров, а подумали все без исключения.

Взгляд с немалым трудом, но все-таки преодолел гипнотическую силу черной бездны и отправился куда-то в беспорядочное странствие, изредка и с явной неохотой делясь с мозгом обрывками впечатлений… зеленые глаза… крохотные искорки сережек… изящный изгиб бедер, явственно заметный даже под мешковатым летным комбинезоном… погоны капитана ВВС… и небольшой шеврон на правом плече – на алом фоне стилизованное изображение… паука?

Последняя картинка подействовала на меня, как холодный душ. Я даже сумел покоситься на своих товарищей – то еще, прямо скажем, зрелище: грудь колесом, уши растопырены на ширину плеч, глаза так к сыплют снопами искр, – в общем, боевые жеребцы преисполнились пылом и жаром… идиоты, они что, не знают, кто такие «Черные вдовы»?!

А ведь и в самом деле не знают, сообразил я несколько мгновений спустя, а если и знают, то лишь понаслышке и не придают оному знанию значения, почитая за обычные фронтовые байки, склонные до полного слоноподобия гипертрофировать любую мелкомушиную деталь. Пытаться же втолковать всем и каждому в отдельности, что как раз в данном конкретном случае байки ничуть не преувеличивают, а в чем-то, скорее, преуменьшают имеющее место быть… и что эмблема «Черных вдов» исключительно точно передает их «зоологическую» составляющую, бесполезно. Такие ошибки, увы, на чужом опыте не познаются, каждый желает всенепременно проделать их самолично. Уж мне-то сие известно прекрасно, сам был такой же… по уши влюбленный. А влюбленные – безумны, за тысячи лет эта нехитрая истина ничуть не утеряла актуальности.

И даже не хочется думать, что могло заставить эту женщину нацепить на плечо черного паучка… на свете много вещей, которые, если хочешь спокойно засыпать по ночам, знать не стоит – этот урок мне тоже пришлось выучить.

Ей оставалось шагов пять, когда комбат, наконец, сообразил, что навстречу ему идет не просто ослепительная красотка, но и офицер, равный ему по званию и почти наверняка старший по производству. И, кое-как перейдя из стойки восторженного бабуина в стойку «смирно», представился по форме, получив в ответ томный взмах бровей и небрежную отмашку «на ляшский манер».

Отзывалась наша нежданная гостья на имя Татьяна, по поводу же фамилии изволила отшутиться – не Ларина!